Дон Корлеоне и все?все?все. Una storia italiana - Андрей Смирнов

— Погоди!.. — вероятно, воскликнули сейчас вы. — Но ведь так не бывает!..

Вот и итальянское правосудие тоже испытает некоторое недоумение по этому поводу. Правда, это будет уже значительно позднее.

— А мне папа денег дал, — не моргнув глазом ответит Берлускони. — Он тогда на пенсию собрался и ссудил мне в рост своё выходное пособие.

Папа его, как мы уже знаем, был банкиром и человеком вполне состоятельным. Но не владельцем банка, а лишь управляющим. На вопрос же — откуда у него взялись миллионы с номерных счетов в швейцарских банках — Сильвио отвечать откажется, ссылаясь на право не свидетельствовать против себя и закон о банковской тайне страны часов и шоколада.

Некоторый свет на эту удивительную историю невольно прольёт другой банкир — Микеле Синдона. В процессе расследования его похождений выяснится, что среди клиентов банка, которым заведовал Берлускони-старший, Banca Rasini, фигурировали такие уважаемые люди, как управделами Коза Ностры в Риме дон Пиппо Кало и будущий дон Корлеоне Тото Риина. Нет, ставки по вкладам в нём не были столь уж привлекательными. Просто он входил в любовно выстроенную Синдоной сеть по отмыванию денег мафии.

Мало того. Банк Расини имел в качестве ключевого партнёра офшорный Cisalpina Overseas Nassau Bank. В совете директоров которого заседал не только сам Синдона, но и его верные заклятые друзья: управляющий государственным банком Ватикана кардинал Пол Марчинкус, Роберто «Банкир Бога» Кальви и… тадам!… великий кукловод всея итальянской политики, Досточтимый Мастер масонской ложи Пи Дуэ и просто хороший человек — Личо Джелли.

Но, разумеется, это лишь случайные совпадения. Всё, всё, что нажил непосильным трудом Сильвио Берлускони, — явилось плодом его коммерческого гения и способности предвидеть рыночную конъюнктуру. Так, например, во время реализации жилищного проекта «Милан-2» (да, всего лишь десяток лет спустя, в начале 70-х годов, бывший продавец пылесосов уже не ограничивался отдельными зданиями, предпочитая возводить сразу целые города), Сильвио первым осознал, что в обмен на хорошую скидку покупатели недвижимости будут вполне готовы потерпеть шум взлетающих из аэропорта Линате самолётов, превышающий сто децибел, а следовательно, — дома можно строить прямо рядом со взлётно-посадочными полосами. Существовали, правда, всякие препятствующие этому санитарные ограничения… Но не зря же Личо Джелли имел так много друзей в парлам… ммм… так, стоп. Это к делу уже не относится.

Короче, бизнес рос как на дрожжах. Столь успешным предпринимателем не могли не заинтересоваться злобные мафиози. Они планировали похитить детей Берлускони и потребовать выкуп. И действительно предпринимали вполне реальные, к счастью — неудачные, попытки этого.

В 1974 году личный секретарь магната, Марчелло Делль’Утри, человек большого ума, настоящий интеллигент, обладатель одной из крупнейших в стране частных библиотек и член Опус Деи, той самой достопочтенной католической организации, столь несправедливо оболганной писателем Дэном Брауном в грязном пасквиле «Код Да Винчи», советует боссу обзавестись телохранителем. И находит подходящую кандидатуру. Поскольку Делль’Утри — сицилиец по происхождению, нужного человека он импортирует именно с родного острова. Свеженанятого бодигарда зовут Витторио Мангано. Пару лет он исправно возит берлускониевских детишек в школу и доглядывает за хозяйским поместьем. Затем его услуги требоваться перестают, ибо Сильвио решает вывезти семью в Испанию, подальше от мафиозной опасности. Мангано тем не менее в Милане понравилось настолько, что на Сицилию он решает не возвращаться. Десять лет спустя, в ходе Палермского максипроцесса, он будет арестован, как один из крупнейших организаторов наркотрафика в столице Ломбардии. Это не считая таких мелочей, как множественные убийства и похищения людей. Прокурор же Паоло Борселлино охарактеризует Мангано в качестве ключевого элемента экспансии Коза Ностры на север Италии.

— Ах он хулиган! — хором скажут Берлускони и Делль’Утри. — А таким приличным человеком казался. Ещё и очки надел!

Кстати, о детях. Детей Сильвио очень любил. И дети (как мы увидим в дальнейшем — в широком смысле этого слова) часто отвечали ему взаимностью. Поэтому ещё в 1964 году он женился и принялся плодить наследников. Получалось как-то не очень быстро, всего лишь пара штук за двадцать лет. С целью интенсификации деторождаемости в середине 80-х годов Берлускони сменил жену, на сей раз доверив ответственный пост актрисе Веронике Ларио. Двадцатилетняя разница в возрасте не смогла помешать их большой и чистой любви. Вероника доверие оправдала, принеся молодому пятидесятилетнему папаше ещё троих отпрысков. Но не суть важно.

Главное, что в середине 70-х годов дети — ещё из первого набора — прибежали в кабинет Берлускони, второпях зовя отца: «Тятя, тятя, мы хотим новое ТиВи!»

Что ж, желание детей — закон. Сильвио вздохнул, пересчитал наличность в бумажнике и пошёл покупать свой первый телеканал.

Тут перед ним встала проблема. В те времена в Италии существовала государственная монополия на телерадиовещание. Правом говорить и показывать на всю страну обладала лишь компания Radiotelevisione italiana (RAI). Мотивировалось такое решение заботой о защите свободы слова и плюрализма мнений. Если, мол, эфир не принадлежит никому конкретно, — следовательно у всех будет равное право и возможность высказывания.

Впрочем, если нельзя, но детям очень хочется… Берлускони начинает скупать местные кабельные телесети по всей Италии. Что является абсолютно легальным. Вот только на этом он не останавливается. А полностью унифицирует программную и рекламную политику этих отдельных сетей. Видите новую общенациональную вещательную корпорацию? Не-а. Официально, на бумаге, её не существует. В реальности же — она очень даже есть. Так рождается то, что позднее превратится в компанию Mediaset.

Новорождённая медиа-империя начинает словно гигантским пылесосом втягивать в себя всё новые и новые элементы и подразделения: газеты, журналы, киностудии, далее везде. Учитывая же, что все бесчисленные ОАО, ЗАО и ИП, конвейерным методом наштампованные за времена строительных махин… эмм… работ, тоже никуда не делись и продолжают функционировать, — бедняга Берлускони сам начинает путаться в собственных активах. Дабы как-то упорядочить это бурление и кипение жизни, он создаёт «корпус пылесоса» — холдинг Fininvest, накрыв им все своё как существующее, так и вновь всасываемое имущество.

Государственные контролирующие органы при виде столь беззастенчивого попрания антимонопольного законодательства поначалу впадают в растерянность. Но затем возбуждаются и начинают грозить всяческими карами. Что неприятно. В 1984 году Берлускони идёт к действующему премьер-министру Беттино Кракси и просит того посодействовать решению вопроса.

Хотя Кракси и слыл абсолютным чемпионом Италии и её окрестностей по коррупции в сверхтяжёлом весе, не очень справедливо подозревать его в злонамеренности и в данном случае. Следует учесть, что, занимая должность премьера, Кракси по совместительству был и генсеком Социалистической партии. Правящая же левоцентристская коалиция состояла из социалистов и христианских демократов. Демохристиане находились на ведущих ролях, вынуждая партнёров по альянсу лишь изредка довольствоваться объедками с барского стола. Другими словами, Христианско-демократическая партия, в сущности, и представляла собой итальянское государство. А RAI — была государственной телерадиокомпанией. Так что Кракси имел основания полагать, что его социалистическая точка зрения не находит должного освещения в выпусках новостей и общественно-политических программах.